1

Проведен анализ концепций «сильного» и «сервисного» государства в контексте определения оптимальной модели государственного управления для модернизирующегося постсоветского политико-правового пространства. Исследование опирается на всеобщие, общенаучные, специальные и частнонаучные методы, сравнительно-правовой, историко-правовой, конкретно-социологический и формально-юридический (догматический) методы, а также методы политико-правового моделирования, позволивших выявить проблемы и определить перспективы формирования направлений и приоритетов современной политики в сфере государственного управления. Автор приходит к выводу о том, что сервисный подход сущности государства связан с такими направлениями оптимизации властно-правовой деятельности, как развитие сетевых форм управленческого взаимодействия, формирование «электронного правительства», коммуникативных технологий контроля и планирования, развитие «онлайновых» услуг, формирование многосторонних связей, позволяющих гражданам активно участвовать в отправлении власти. «Cервисное государство» – это особая политическая форма организации публичной власти, располагающая специальным аппаратом управления, направленным на оказание публичных услуг индивидам, а также система социально-правовых гарантий достойного жизнеобеспечения человека, его прав и свобод. Сильное государство – это эффективное, полноценное, авторитетное и уверенное в себе государство, четко выполняющее все свои функции и социальное назначение. Автор считает, что российской моделью станет некий симбиоз «сервисной» и «сильной» моделей. Однако, укрепление государственности не должно выступать в качестве самоцели, а государственные интересы не должны довлеть над правами человека и гражданина.

сервисное государство

сильное государство

электронное государство

государственные услуги

государственное управление

1. Данлин А. Электронные государственные услуги и административные регламенты. От политической задачи к архитектуре электронного правительства. - М.: ИНФРА 2004. - С. 336.

2. Затонский В.А. Эффективная государственность. - М., 2006. - С. 97.

3. Лукина В.А. Государственные услуги в России и за рубежом: монография. - М.: Изд-во Московского гуманитарного ун-та, 2011. - С. 148.

4. Петров М.П. Сильное государство и активная личность как потребность времени // Правовая политика и правовая жизнь. - 2005. - №3. - С. 195.

5. Топорнин Б.Н. Сильное государство - объективная потребность времени // Вопросы философии. - 2001. - №7. - С. 24.

6. Шестакова С.В. Повышение эффективности представления государственных услуг на основе информационно коммуникационных технологий: монография. - М., 2009. - С. 22.

Проблема сильной государственности волнует умы ученых и политических деятелей, пожалуй, с момента возникновения первых полисных образований вплоть до наших дней. Современная Россия оказалась в ситуации острейшего системного кризиса, охватившего все сферы жизни общества, государства и личности, обусловившего поиск инновационных путей и способов выхода из него. Кризисное состояние общества настоятельно требует изменения всей системы ценностей и функционирующих политических институтов, остро стоит необходимость переустройства российской государственности, отвечающей потребности самоидентификации. В этих условиях особенно важна разработка научно обоснованного, тщательно выверенного стратегического курса развития России. Российская Федерация нуждается в укреплении государственной власти, в формировании сильного государства как гарантии выхода страны из кризисной ситуации. Необходимость активизации государства продиктована геополитическими причинами, уровнем современных проблем человека в современном мире. Поэтому идея административной реформы была выдвинута как объективная потребность современного этапа развития нашей страны, условием успешного решения сложнейших задач, стоящих перед ней .

Цель исследования. В этой связи, актуальность статьи обусловлена первоочередными целями и особенностями современного государственного строительства, ориентирами, принципами и содержанием постсоветской политики в сфере модернизации в регулировании взаимоотношений между институтами гражданского общества и государственной властью. Объектом исследования является - система государственного управления как сложнейшая система отношений, форм, методов, структур и публично-правовых институтов власти эволюционирующих в конкретных политико-правовых, духовно-нравственных и социально-экономических условиях жизнедеятельности общества. Предметом исследования является преемственная трансформация сервисного подхода по предоставлению и оказанию государственных услуг российской государственной власти как целостного правокультурного феномена, обладающего универсальными и специфическими закономерностям функционирования и самоорганизации форм властно-правовых отношений, имеющего свои типологические, аксиологические, онтологические и морфологические особенности. Целью исследования является теоретико-методологический анализ моделей «сильного» и «сервисного» государства как цивилизационного политико-правового явления, а также моделирование специфических закономерностей их генезиса, современного функционирования и перспектив развития.

Материалы и методы исследования

Методологическую и теоретическую основу исследования составили общенаучный и частнонаучные методы изучения концепции «сильного» и «сервисного» государства. Общенаучным методом исследования является диалектический метод, который предполагает изучение правовых явлений с точки зрения законов диалектики. Диалектический метод позволяет проникнуть в сущность государственного управления, выявить правовую природу, особенности и общие и отличительные черты сервисного и сильного государства. К числу использованных частнонаучных методов следует отнести исторический, сравнительный, формально-юридический, нормативный, логический, системный, структурно-функциональный, посредством которых проводится анализ существующих моделей государственного управления.

Результаты исследования и их обсуждение

Одной из популярных и активно развивающихся теорий в настоящее время стала концепция модернизации государственно-правовой организации, основанная на идее сервисного публичного управления, осуществляемого как государственными органами и структурами, так и местным самоуправлением. Данная направленность оптимизации и имплементации зарубежных институтов властно-правового взаимодействия общества и государства, иных органов управления основывается на эффективном предоставлении публичных услуг населению, возможности делегирования функций по оказанию государственных услуг частному сектору (например проведение технического осмотра автомобилей в России). Сервисная концепция государства, получившая широкое распространение в США и ряде стран Западной Европы в 80-90-х гг. прошлого века рассматривает назначение государства в служении индивиду, и, при ее буквальном толковании, практически любая деятельность государства по взаимодействию с индивидом оказывается государственной услугой. Сервисная идея развития государственной системы основывается на классической экономической схеме: «производитель услуг - потребитель», где устойчивость и легитимность государственных институтов связана с эффективностью выявления, моделирования и реализации индивидуальных и групповых интересов и потребностей. В этой связи, «глобальные интересы», связанные с этнонациональными, духовно-нравственными, этническими и другими основами общественного единства, теряют свою «актуальность» для государственного управления, по крайней мере в повседневном, текущем управлении. В «сервисной» организации управления доминирующим показателем эффективности выступает «удовлетворенность потребителей». Для этого обосновывается необходимость использования комплексного подхода к нормированию целей и задач управленческой деятельности (системная взаимосвязь социологических, психологических, административных, экономических, информационных, правовых форм, методов, способов и приемов). Ответственность за жизненное обеспечение и безопасность возлагается на государство, которое призвано гарантировать удовлетворение потребностей и интересов отдельной личности и их групп. Сервисный подход к сущности государства связан с такими направлениями оптимизации властно-правовой деятельности, как развитие сетевых форм управленческого взаимодействия, формирование «электронного правительства», коммуникативных технологий контроля и планирования, развитие «онлайновых» услуг, формирование многосторонних связей, позволяющих гражданам активно участвовать в отправлении власти. В то же время, как в отечественной, так и зарубежной литературе не сформировался единый подход к определению понятий «правовой сервис», «сервисное государство», «государственные услуги». Обобщая различные концептуальные наработки, можно отметить, что «сервисное государство» - это особая политическая форма организации публичной власти, располагающая специальным аппаратом управления, направленным на оказание публичных услуг индивидам, а также система социально-правовых гарантий достойного жизнеобеспечения человека, его прав и свобод. По утверждению многих аналитиков, развивающих данный подход, сервисное государство и сетевая методология совершенствования управленческой деятельности «исправляют» недостатки бюрократического стиля управления, безапелляционного способа воздействия на других людей, указывая на системные пороки и практические проблемы взаимодействия государства и общества при традиционных формах и технологиях управления. Говорить о пришествии эпохи пока что весьма гипотетических «сетевых государств» еще очень рано. Поэтому сетевой принцип публично-правового взаимодействия следует рассматривать как форму организации управленческой деятельности, позволяющую существенно снизить издержки традиционной политико-правовой регламентации общественных процессов, обеспечить более мобильное взаимодействие с общественными институтами и структурами.

Среди конкурентов сервисного подхода в качестве альтернативного варианта модернизации системы управления можно выделит выделить концепцию «сильного государства». Среди факторов способствующих ее развитию выделяется материальные (социально-исторические) и идейно-теоретические. К материальным предпосылкам следует отнести основные закономерности развития общественных отношений, перераспределение управленческих функций в процессе усложнения общественных отношений от непосредственных участников этих отношений к аппарату публичной власти - государству. При этом усиление эффективности управления непосредственно связывается с централизацией процессов управления, что, в свою очередь, предполагает приобретение управленческим аппаратом больших властных полномочий. Проблемы сильной государственности привлекали и привлекают пристальное внимание ученых самых разных направлений: философов, политологов, экономистов, правоведов. К особенности либеральных учений относится иное понимание феномена силы. Сила государства виделась в реальной возможности обеспечить реализацию индивидом своих естественных, неотъемлемых прав. Свое концептуальное закрепление они получили в парадигме правового государства, особый вклад в формирование которой был внесен немецкими учеными Велькером, Гегелем, Кантом и др. Сильное государство - это эффективное, полноценное, авторитетное и уверенное в себе государство, четко выполняющее все свои функции и социальное назначение» . Однако идею «сильного государства» в науке трактуют, как сдачу демократических позиций, откат к тоталитарному прошлому, возврат к командно-административным мерам управления, задавленности человека бюрократической машиной. Таким образом, можно выделить силу государства, являющуюся его пусковым механизмом, «нормой управляемости», и динамическую силу, обу-словленную новыми факторами государственного развития и задачами совершенствования государства в перспективе» . Именно динамический фактор - центральный вопрос при обосновании концепции сильного государства, способного решать проблемы переходного периода, а не превращающегося в «служанку по исполнению общественных желаний» пропагандируемой сервисной теорией государственного управления. В каждой из обозначенных теорий государство выполняет свои специ-фические функции, но вместе с тем существует и ряд общих. Имеется в виду, что как сервисное, так и сильное государство направлены на поддержание диалога между гражданами и государством, в плане обмена информацией, в результате чего происходит непрерывный коммуникативный обмен между гражданским обществом и государством. Существует мнение, согласно которому каждое государство имеет собственную самобытную модель государственного управления. Под моделью подразумевается совокупность факторов, указывающих на место и роль государства в политической системе. Во всем разнообразии национальных вариантов модернизации системы государственного управления в современном мире выделяются концепция сильного государства и концепция сервисного государства. В концепции сильного государства, государство рассматривается как ведущий рулевой всего общества, предопределяющий пути его развития. Процесс принятия решения основан на авторитете власти. В сервисной концепции государства процесс и направление реформ определяется обществом, однако процесс осуществления форм и методов государственного управления отличаются от традиционных. Речь идет о реализации сервисного подхода через программу электронного правительства - электронного государства. Данная модель основана на координации связей между группами и государством. Следовательно, процесс государственного управления выходит за рамки только лишь государственных институтов и вовлекает в свою сферу, как группы интересов, так и отдельных индивидов. Сервисный подход характерен главным образом для европейских стран. Однако некоторые авторы считают сервисное государство феноменом мирового порядка, к возникновению которого ведет экономическое и социальное развитие всех индустриальных стран. Сервисное управление, по их мнению, отражает развитие своеобразного симбиоза между группами, индивидом и государством.

Заключение

Итак, вышеупомянутые теории выражают различные подходы к взаимодействию между обществом и государством. Они не являются равнозначными и в то же время взаимоисключающими друг друга. В сервисной модели подчеркивается направленность социальной коммуникации «снизу вверх»: от индивида - к правительству, а модель сильного государства делает акцент на движении «сверху вниз»: государство контролирует своих граждан, группы, их членов. Согласно классификации, к отличительным чертам сервисной модели относятся установление центральной базы данных для более эффективного и оперативного взаимодействия между правительственными агентами; предоставление услуг на сетевой основе, оптимизация предоставления услуг населению и бизнес структурам; сокращение стоимости услуг; применение электронной торговли: закупки и государственные и муниципальные контракты; содействие экономическому и социальному развитию общества и граждан; быстрое и эффективное реагирование на изменяющиеся условия деятельности; повышение эффективности внутриорганизационных отношений в государственном управлении; развитие кадрового потенциала государственного управления; повышение ответственности государственных служащих, повышение уровня прозрачности государственного управления в целом. В отличие от сервисной для модели сильного государства характерны активность граждан в управлении государством; приоритеты во всех социальных сферах государства; централизация государственной власти; самоограничение соизмерению государственной целесообразности с субъективными интересами частного и корпоративного характера. Тем не менее усиление государства означает подчинение интересов личности государственной целесообразности. Позитивная и негативная оценки сильного государства зависят от адекватности его действий социальному контексту и от его отношений с законностью и демократией. Отсюда проистекает объективная заинтересованность государства в укреплении доверия граждан к своим действиям, своей политике. Считаю, что российской моделью станет некий симбиоз «сервисной» и «сильной» моделей. Однако укрепление государственности не должно выступать в качестве самоцели, а государственные интересы не должны довлеть над правами человека и гражданина. В этой связи совершенно точным выглядит заявление В.В. Путина о том, что «сильное государство немыслимо без уважения к правам и свободам человека. В этой связи очевидна в условиях любой модели необходимость развития институтов гражданского общества, повышения уровня правовой культуры и гражданской активности граждан, борьба с правовым нигилизмом и правовым абсентеизмом, поскольку их отсутствие сводит к нулевому результату любые реформы и преобразования. Особое значение приобретают вопросы, связанные с выработкой концептуальных основ сильной демократической государственности, в основу которых заложена идея логически последовательной парадигмы сильного и сервисного государства, подразумевающей гармоничное сочетание публичных и частных интересов, стабильность и поступательное развитие системообразующих социально-политических институтов, обеспечение основных прав и свобод человека и гражданина. А это, в свою очередь, возможно только в государстве с высокоразвитой экономикой,действенной системой социального обеспечения всех слоев населения.

Статья написана при поддержке гранта РГНФ № 11-33-00313а2 «Формы и методы сервисного управления в постсоветской России: проблемы повышения качества оказания государственных услуг» руководитель проекта канд. юрид. наук, доцент Я.В. Коженко.

Рецензенты:

Мордовцев А.Ю., д.ю.н., профессор, зав. кафедрой теории и истории государства и права, Таганрогский институт управления и экономики, г. Таганрог.

Андреева О.А., д.филос.н., профессор, преподаватель кафедры теории и права Таганрогского технологического института Южного федерального университета, г. Таганрог.

Работа поступила в редакцию 23.02.2012.

В последние время многие исследователи обратились к изучению сервисного государства, изменяющего традиционную систему государственного управления, расставляя новые приоритеты и ценности. Тем не менее ныне отсутствует единое понимание политико-правовой сущности сервисного государства, проблематики реформы органов исполнительной власти, оценки эффективности государственной деятельности. Комплексные исследования проблем социальных технологий управления в государственном сервисе, вопросы стратегического и среднесрочного планирования управленческого процесса, форм, технологий и методов текущего управления на основе сервисного подхода начались сравнительно недавно. В целом освоение новых подходов к анализу государственного сервиса, сервисной деятельности и государственной сервисной организации в России осуществляется пока достаточно сдержано.

Государственная сервисная деятельность характеризуется хозяйственной активностью, в которую вовлечены два базовых субъекта «производитель услуг» - государство и «потребитель» услуг - народ. В процессе государственного управления «производители услуг» неизбежно сталкиваются с «потребителями» - народом, которые предопределяют и формируют сервисную деятельность посредством выражаемых интересов и ценностных ориентаций. В этой связи, переход к сервисной модели государственного управления требует модернизации не только государственных и муниципальных органов, но и «модернизации» общественного сознания, в основу которой заложены следующие принципы взаимодействия государства и общества.

Принцип «одного окна» при предоставлении государственных и муниципальных услуг является базовым и предусматривает исключение или максимально возможное ограничение участия заявителей в процессах сбора из разных инстанций и предоставления в разные инстанции различных документов и справок, подтверждающих права заявителей на получение государственных услуг.

Основными целями реализации данного принципа являются:

Упрощение процедур получения гражданами и юридическими лицами государственных услуг и сокращение сроков их предоставления;

Повышение комфортности получения гражданами и юридическими лицами государственных услуг;

Унификация и автоматизация административных процедур предоставления государственных услуг на территории;

Повышение качества информационного обеспечения деятельности исполнительных органов государственной власти и подведомственных им организаций при предоставлении государственных услуг;

Повышение удовлетворенности получателей государственных услуг качеством их предоставления;

Повышение информированности населения о порядке, способах и условиях получения государственных услуг.

Принцип дебюрократизации управленческой системы в рамках концепции сервисного государства, предусматривающей ограничение сферы деятельности бюрократии в обществе, имеет принципиальное значение и находит свое отражение в сокращении количества документов, предоставляемых заявителями для получения государственных и муниципальных услуг, а также исключение личных контактов заявителей с должностными лицами, принимающими решение о предоставлении (отказе в предоставлении) государственных услуг.

Исследовательский интерес представляет анализ такого принципа как принцип повышения эффективности, доступности и открытости информации о деятельности органов государственной власти. Государственные органы и органы местного самоуправления являются обладателями самого большого объема социально значимой информации. Право на доступ к такой информации является сравнительно новым для Российской Федерации (далее РФ), а законодательство в этой сфере - самым молодым. Так, право на доступ к информации представляет собой правомочия по поиску и получению информации, обеспечивающие возможность ее использования. В законодательстве РФ отсутствует определение понятия «информация о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления», что негативно сказывается на защищенности права граждан на доступ к информации. Нормативное обоснование данного принципа содержится в ч. 4 ст. 29 и в ч. 2 ст. 24 Конституции РФ. Согласно ч. 8 ст. 8 ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» на бесплатной основе должна предоставляться следующая информация:

О деятельности государственных органов и органов местного самоуправления, размещенная такими органами в информационно-телекоммуникационных сетях;

Затрагивающие права и установленные законодательством РФ обязанности заинтересованного лица; иная установленная законом информация.

Однако на практике граждане, пытающиеся реализовать свое право на доступ к информации о деятельности органов власти, сталкиваются с множеством проблем. Как показывает практика, органы власти ограничивают доступ не только к той информации, которая относится к государственной или служебной тайне. Так, доступ к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления может обеспечиваться посредством обнародования информации; размещения информации в информационно-телекоммуникационных сетях, в том числе, в информационно-телекоммуникационной сети Интернет; размещения информации в общественно доступных местах; ознакомления пользователей с документами; присутствия граждан и представителей организаций на заседаниях коллегиальных органов; предоставления информации по запросу. В связи с реализацией проекта «электронного правительства» органы власти обязаны активно использовать информационные технологии в своей деятельности. Технические возможности сети Интернет сделали официальные сайты органов власти самым эффективным средством взаимодействия органов власти с населением, быстрым и самым экономичным способом распространения информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления и доведения официальной точки зрения государства до народа. В настоящее время практически все федеральные и региональные органы государственной власти имеют свои официальные сайты, которые чаще всего регулируется своими нормативными правовыми актами. Вместе с тем ни на федеральном, ни на региональном уровнях нормативно не определены технологические, программные, лингвистические, организационные и правовые требования к официальным сайтам государственных органов и органов местного самоуправления, что затрудняет реализацию права на получение информации. В качестве мер по обеспечению общедоступности информации целесообразно нормативно определить такие требования, установить форматы информации, подлежащей размещению на официальных сайтах, а также сроки ее размещения. Реализация вышеуказанных мер будет способствовать повышению прозрачности и подконтрольности деятельности должностных лиц исполнительных органов государственной власти и подведомственных им организаций при выполнении государственных функций и административных процедур в процессе предоставления государственных услуг. Принцип единых критериев оценки качества государственных и муниципальных услуг осуществляется на основе проводимых мониторингов. Однако в каждом субъекте РФ методика проведения мониторинга имеет свои особенности. Данный подход нарушает целостность единства критериев оценки качества государственных услуг на всей территории РФ. В этой связи, обобщая опыт субъектов РФ по оценке качества государственных услуг, целесообразно выделить ряд общих критериев:

Соответствие процедуры оказания государственных услуг утвержденным регламентам и стандартам качества оказания государственных услуг;

Время, необходимое для получения заявителем государственной услуги, начиная от даты подачи заявления до получения заявителем конечного результата;

Финансовые затраты заявителя при получении им государственной услуги;

Наличие исчерпывающей информации по оказанию услуги в местах приема заявителей и в сети Интернет;

Организация межведомственного взаимодействия в целях оказания государственных услуг;

Возможность получения государственной услуги в электронном виде;

Наличие жалоб и судебных исков в отношении должностных лиц органов исполнительной власти и многофункциональных центров (далее МФЦ) на ненадлежащее оказание государственных услуг;

Удовлетворенность получателей оказанием государственной услуги, ее качеством и доступностью.

Самыми популярными источниками информации для проведения оценки качества оказания государственных услуг являются:

Статистические данные государственных органов;

Результаты мониторингов, проведенных государственными органами в оцениваемых государственных органах;

Анализ официальных интернет-ресурсов государственных органов;

Результаты опросов получателей государственных услуг.

В отчетах директоров многофункциональных центров по оказанию государственных и муниципальных услуг в РФ основным показателем эффективности и качества работы МФЦ является посещаемость учреждения. Данный критерий оценки не выдерживает никакой критики, поскольку в один оценочный котел помещаются как консультации посетителей, так и осуществление запросов; реально выданных дел, что представляется весьма нецелесообразным, а если быть точнее, то не дает объективной оценки работоспособности МФЦ. На сайтах МФЦ чаще всего отсутствует или вообще не представлена информация о качестве предоставления услуг (имеется в виду соблюдение сроков, удовлетворенности посетителей в обслуживании, время ожидания в очереди и т.п.). Отсутствуют утвержденные администрацией расценки оказываемых МФЦ платных дополнительных услуг, что, безусловно, тормозит внедрение сервисного подхода государственного управления в современной России.

Принцип доступности государственных услуг предусматривает прием документов от заявителя в удобное для него время; формирование полного пакета документов для предоставления услуги; обработка оригиналов документов в присутствии заявителя: безвозмездное копирование и сканирование необходимых документов для создания электронного дела, что позволяет при последующих обращениях сэкономить время заявителя; обеспечение сокращения времени ожидания в очереди (период ожидания для подачи документов - не более 45 минут; для получения результата предоставления услуги - не более 15 минут); выдача результата предоставления услуги в удобное для заявителя время.

Следующий принцип - принцип легализации процедуры медиации споров. Посредством принятия Федерального закона от 27 июля 2010 г. № 193-ФЗ. «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)» реализация данного принципа получила свое законодательное выражение. Легализация принципа медиации осуществлена в целях создания правовых условий для применения в РФ альтернативной процедуры урегулирования споров, с участием в качестве посредника независимого лица. Данная мера призвана оказывать содействие развитию партнерских деловых отношений и формированию этики делового оборота, гармонизации социальных отношений, играющих важнейшую роль в концепции сервисного государства. Особое значение с позиции сервисного подхода играет возможность проведения процедуры медиации, основанной на взаимном волеизъявлении сторон на основе принципа добровольности, конфиденциальности, сотрудничества и равноправия сторон, беспристрастности и независимости медиатора. Немаловажное значение имеет и принцип противодействия коррупции. Работа МФЦ по оказанию государственных и муниципальных услуг позволит снизить уровень коррупции, повысив доверие граждан к органам государственного управления. Принципу интерактивных механизмов осуществления государственного и общественного контроля и надзора необходимо уделить особое значение. Так, формирование информационного общества характеризуется необходимостью усиления прозрачности и содействия вовлечению населения в процессы принятия решений; с обеспечением для населения эффективности доступа к информации; расширением сетевых форм взаимодействия государства и общества. В этой связи, реализация принципа использования интерактивных механизмов осуществления государственного и общественного контроля и надзора характеризуется использованием результатов научно-технического прогресса. Например, использование видеокамер на избирательных участках позволяет в режиме реального времени в сети Интернет гражданам наблюдать за процессом голосования в каждом уголке страны. Реализация принципа унификации информационно-технологического обеспечения административных управленческих процессов и координации деятельности федеральных органов исполнительной власти представляет собой оду из сложнейших задач сервисного государства. Анализируя проблематику межведомственного сотрудничества, пропагандируемую Федеральным законом РФ, регулирующего предоставление государственных и муниципальных услуг, можно прийти к выводу о том, что в настоящее время весьма затруднено, а порой и совершенно невозможно межведомственное сотрудничество. Дело в том, что базы данных различных ведомств создавались в разное время, разными программистами, следовательно, с технической точки зрения очень сложно их объединить, в связи с чем, доступ к необходимой информации становится невозможным. Данные факты дискредитируют в глазах народа как идею создания МФЦ, так и необходимость перехода к сервисному государству.

В результате изучения данной главы студент должен:

• знать правовые характеристики государственных (муниципальных) услуг;
• уметь выявлять функции многофункциональных центров «Мои документы»;
• владеть навыками распознавания специфики административных регламентов, реестра государственных и муниципальных услуг, универсальной электронной карты.

Понятие и сущность государственных услуг

Современный уровень развития общественных отношений характеризуется доминирующей ролью сферы услуг, интенсификацией научно-технического прогресса и интеграцией субъектов экономической деятельности. Деятельность субъектов направлена на максимальное удовлетворение потребностей в определенных услугах. Центральным звеном развития сферы услуг являются люди как потребители и как носители человеческого капитала, выступающего важнейшим фактором роста экономики. Роль сервисного государства сводится, с одной стороны, к регулированию сферы услуг, а с другой - к предоставлению широкого спектра услуг гражданам и организациям.

В теоретических работах указывается на то, что уровень качества услуг зависит от используемых методов управления. Государственные услуги представляют собой ту часть деятельности государственных служащих, к которой лучше всего могут быть применены технологии «нового государственного управления» (New Public Management).

Новое государственное управление (государственный менеджмент) -

теория государственного управления, появившаяся на Западе в 1970-е гг. В ее основе лежит децентрализация и приватизация государственных функций, передача их для исполнения негосударственным структурам (агентствам). Предполагалось, что это создаст конкуренцию между ними, будет способствовать снижению себестоимости и повышению качества услуг. Органы власти должны перестать вмешиваться в практическую деятельность и заниматься планированием, нормотворчеством и контролем. Данная концепция активно применялась в начале 2000-х гг. при проведении административной реформы в России.

Британский эксперт М. Барбер выделяет три подхода к развитию государственных услуг: «директивное управление», «квазирынки», «децентрализация и прозрачность».

Наиболее эффективными методами перехода от неудовлетворительного качества услуг к удовлетворительному являются директивное управление и жесткий контроль. В условиях отсутствия сервисной культуры в органах власти делается ставка на разработку четких стандартов оказания услуг. Однако директивные методы не позволяют обеспечить устойчивой поддержки со стороны тех, кому поручено оказывать услуги, так как у них отсутствуют стимулы для инициативы. При директивном управлении требуется постоянное вмешательство первых лиц - «ручной» режим управления.

Инициатива государственных служащих является ресурсом, который должен использоваться. «Квазирынки» позволяют создать среди исполнителей конкуренцию по поводу оказываемых услуг (например, ограниченная сумма премий распределяется между лучшими исполнителями услуги по итогам года).

«Децентрализация и прозрачность» - третий этап развития концепции государственных услуг, при котором пользователи услуг оценивают их качество и мотивируют этим исполнителей повышать результативность своей работы.

Не все услуги являются государственными и не вся деятельность государственных органов сводится к оказанию услуг. Чтобы понять сущность этого явления, следует разобраться с понятиями.

Понятие «услуги» впервые появилось в российском законодательстве в ст. 8 и 74 Конституции РФ 1993 г. В 1998 г. это понятие введено в ст. 128 Гражданского кодекса РФ. Услуга в общем смысле представляет собой нематериальное благо, отличное от товара или работы.

В ст. 6 Бюджетного кодекса РФ (от 31 июля 1998 г. № 145-ФЗ) впервые упоминаются государственно-муниципальные услуги, г.е. услуги, оказываемые органами государственной власти и местного самоуправления, государственными (муниципальными) учреждениями, иными юридическими лицами.

В 2001 г. в Концепции реформирования системы государственной службы РФ указано, что государственные услуги оказывают государственные служащие.

В Указе Президента РФ от 9 марта 2004 г. № 314 «О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти» говорится, что функции по оказанию государственных услуг выполняют органы исполнительной власти - федеральные агентства.

Однако полноценное правовое регулирование государственных услуг началось лишь в 2010 г., когда был принят Федеральный закон № 210-ФЗ «Об организации предоставления государственных и муниципальных услуг». Данный Закон изменил всю правовую концепцию отношений между обществом и властью, заложив основу для построения модели клиентоориентированного государства в России.

Государственная (муниципальная) услуга - деятельность по реализации функций органа исполнительной власти, государственного внебюджетного фонда, органа местного самоуправления, которая осуществляется ими непосредственно или через подведомственные учреждения по запросам заявителей в пределах установленных полномочий органа, предоставляющего государственную услугу.

Понимание государственных и муниципальных услуг (далее также - госуслуги) в российском законодательстве имеет следующие особенности.

1. Они оказываются исключительно органами государственной (исполнительной) власти и органами местного самоуправления, внебюджетными фондами, а также государственными корпорациями Росатом и Роскосмос. Другие организации могут оказывать государственные услуги лишь по специальному поручению органов власти.

Публичные услуги социальных, жилищно-коммунальных, транспортных и иных организаций, даже находящихся в государственной (муниципальной) собственности и финансируемые из средств бюджета, не являются государственными услугами согласно законодательству Российской Федерации.

• информацию, необходимую для оказания услуг;
• достоверную информацию об оказываемых услугах.

Указанные органы не вправе требовать от заявителя.

• представлять документы сверх определенного перечня для данной услуги;
• документы, находящиеся в распоряжении других органов;
• оплату за оказание услуги, кроме оплаты установленной государственной пошлины.

• Оказываются только в заявительном порядке, т.е. по инициативезаявителя, и имеют адресный характер, т.е. могут предоставляться толькотому лицу, которое обратилось за получением услуги. Заявитель - лицо (физическое или юридическое), которое обращаетсяс запросом для получения государственной услуги в письменной, устной или электронной форм.
• Финансируются за счет государственного бюджета в размере, необходимом для того, чтобы обеспечить требования стандартов государственных услуг. Услуги предоставляются гражданам на бесплатной основе,но этим не отменяется выплата государственных пошлин, установленныхзаконодательством Российской Федерации.
• Результатом государственной услуги является выдача официального документа, подтверждающего или устанавливающего существованиеправа. Выделяют четыре типа государственных услуг: установление права; материальное обеспечение права; установление юридических фактов; предоставление информации. Органы, участвующие в оказании государственных услуг, обязаны предоставлять: услуги своевременно, в соответствии со стандартом; услуги в электронном виде;

• Экономика: пределы государственно-правового воздействия
• Экономическое законодательство: к истории вопроса
  • Государственное регулирование экономики России
  • Экономическое законодательство в советский период и эпоху реформ
  • Современная российская экономика и законодательство
• Концепции правового регулирования экономики и административное право
  • Публичное экономическое право Франции
  • Германия: право экономики, административно-хозяйственное право
  • Экономический анализ права
  • Идеи экономического права в России
• Экономическое право - комплексная отрасль или учебная дисциплина?
  • Продолжение дискуссии о хозяйственном праве
  • Публичное экономическое право: тенденции развития
• Публичное право и регулирование экономических отношений
• Деление права на публичное и частное
  • В поисках критерия разделения права на публичное и частное
  • Современные тенденции разделения права
• Роль административного права в регулировании экономики
• Конституционные принципы регулирования экономики
  • Концепция «экономической конституции»
  • Постановления Конституционного Суда РФ в экономической сфере
• Публичные элементы в гражданском праве России
• Участие государства в имущественных отношениях
• Гражданская правосубъектность государства и его органов
  • Разнообразие теорий о гражданской правоспособности государства
  • Иммунитет государства
  • Концепция юридического лица и правоспособность государства
  • Органы публичной власти как юридические лица
• Государство и казна
  • Понятие казны
  • Состав федеральной казны
• Имущественная ответственность государства
  • Возмещение вреда, причиненного государством: теоретические подходы
  • Порядок возмещения вреда за счет казны
  • Проблема определения надлежащего ответчика по делам о возмещении вреда государством
  • Исполнение судебных решений о взыскании вреда с государства
• Взаимодействие государства и бизнеса
• Участие бизнеса в государственном управлении
• Публично-частное партнерство: история возникновения и основные формы
• Государственно-частное партнерство в России
• Концессия как форма публично-частного партнерства
  • Возникновение и распространение концессий
  • Смешанный характер концессионного соглашения
  • Объекты и субъекты концессионного соглашения
  • Условия концессионного соглашения
  • Порядок заключения концессионного соглашения
• Субъекты экономического регулирования
• Экономическая компетенция органов публичной власти
  • Федеральные органы власти в сфере экономики
  • Органы по управлению государственной собственностью
• Правовой статус «смешанных органов» в сфере экономики
  • Счетная палата РФ
  • Центральный банк РФ
• Государственные корпорации и государственные компании
  • Общие нормы о государственных корпорациях
  • Виды государственных корпораций
  • Деятельность государственных корпораций
  • Риски при создании государственных корпораций
  • Государственная компания
• Саморегулируемые организации: правовой статус и основы деятельности
  • Теоретические основы саморегулирования
  • Саморегулируемые организации в России
  • Правовой статус саморегулируемых организаций
  • Публично-правовые черты саморегулируемых организаций
• Квазигосударственные органы
• Частные организации, осуществляющие аутсорсинг административно-управленческих процессов
• Публично-правовые способы регулирования экономики
• Разрешительные и контрольные полномочия органов власти
  • Экономическая функция государства
  • Государственная регистрация
  • Лицензирование в экономической сфере
  • Государственный контроль и надзор
• Экономическое прогнозирование и планирование
• Оказание публичных (государственных) услуг в экономической сфере
  • Импорт концепции «сервисного государства»
  • Российская правовая доктрина публичных услуг
  • Нормативные основы предоставления государственных услуг в Российской Федерации
  • Электронизация государственных услуг
  • Специфика государственных услуг в экономической сфере
• Государственное регулирование цен и тарифов
  • Либерализация цен и основы ценовой политики
  • Законодательные основы государственного регулирования цен
• Государственная поддержка
  • Виды государственной поддержки
  • Государственные и муниципальные преференции
• Управление государственной собственностью
• Основы управления государственной собственностью
  • Состав государственной собственности
  • Формы управления государственной собственностью
  • Учет государственной собственности
• Разграничение государственной собственности
  • Нормативные основы разграничения государственной собственности
  • Современное законодательство о разграничении государственной собственности
  • Проблема возмездности в отношениях по разграничению государственной собственности
• Приватизация государственной собственности
  • Правовая природа приватизации
  • Основные способы приватизации
  • Национализация как антипод приватизации
• Создание унитарных предприятий
• Акционерная собственность государства
• Коррупция как деструктивный фактор в экономике
• Теневая экономика и коррупция
• Способы противодействия коррупции в экономике
  • Нормативная база противодействия коррупции
  • Антикоррупционная экспертиза экономического законодательства
• • Административные барьеры для бизнеса
  • Административные барьеры при осуществлении легализующих функций
  • Административные барьеры при осуществлении государственного контроля
  • Административные барьеры при предоставлении публичной информации

Импорт концепции «сервисного государства»

Вопрос о государственных услугах для России достаточно новый, наша теория государственных услуг еще крайне слаба. Причина этого глубинна и связана с пониманием самого государства. В Европе деятельность государства сводится к оказанию публичных услуг.

Так, традиционная французская доктрина признает возникновение государства из общественного договора. Оно легитимно осуществляет свою деятельность через публичные службы, выражающие всеобщий интерес (оказывает публичные услуги). То есть государство - поставщик государственных услуг. Причем в крайнем варианте этой теории услугами называют все, что исходит от государства - судопроизводство, коммунальное обслуживание, образование. Какие-то из них платные, другие бесплатные, а третьи существуют «на государственных дотациях». Самое широкое определение публичных услуг (служб), даваемое во французской юридической науке, это их понимание в качестве деятельности во имя всеобщего интереса, осуществляемой или обеспечиваемой публичным лицом и регулируемой (по меньшей мере частично) нормами публичного права.

Сходна с французской и немецкая теория. В немецкой правовой литературе понятие «публичные услуги» традиционно используется в связи с осуществлением так называемого позитивного государственного управления, т.е. управления по предоставлению публичных услуг. Целью данного управления является обеспечение гарантированных условий жизни, а также их улучшение 1 См.: Килина А.Ф. Понятие публичных услуг в российском и немецком праве // Информационные проблемы в сфере административной реформы. М., 2005. С. 107. . Эти услуги предоставляются прежде всего в социальной сфере. Большая часть управления по предоставлению услуг законодательно регламентирована. В отличие от субъекта принудительного управления, субъект позитивного публичного управления вправе выбирать организационную форму - публично-правовую или частно-правовую.

В Германии начиная с 30-х гг. XX в. особую популярность получила идея об обслуживающем характере управления - Эрнст Форстхофф рассматривал администрацию в качестве субъекта, оказывающего услуги 2 См.: Гриценко Е.В. Организация предоставления публичных услуг как способ решения вопросов местного значения: российский и европейский опыт // Публичные услуги: правовое регулирование (российский и зарубежный опыт). М., 2007. С. 155. . Речь шла прежде всего об услугах муниципального (коммунального) уровня - энерго-, газо- и водоснабжении, транспорте, связи - которые предоставляются в рамках реализации муниципальных задач.

В другой правовой системе - англосаксонской - понятие услуг также употребляется, но имеет иную основу. Как отмечено в литературе, понятие услуги стало применяться по отношению к деятельности органов власти в США в связи с распространением на них обобщенного понятия предприятия (enterprise). Этот прием потребовал от правительства работы не на себя, а в первую очередь на внешних пользователей, с ясно определенными полезными результатами, которые и стали называться «услугой» в достаточно обобщенном понимании; он также позволил применять к органам власти критерии результативности 3 См.: Электронное правительство: рекомендации по внедрению в Российской Федерации. С. 19. .

Заметим, что по классической французской доктрине публичные органы власти должны быть результативными и работать на граждан в силу именно своего публичного происхождения, вне зависимости от использования частных методов деятельности.

Европейская практика пошла по пути признания универсальных услуг (с 1992 г.) - это англосаксонское понятие, которое определяется как «минимальная услуга, установленного качества, предоставляемая любому пользователю за доступную цену» 4 Публичные услуги и право / под ред. Ю.А. Тихомирова. М., 2007. С. 386. . Соответственно в Евросоюзе определен Перечень базовых публичных услуг. В ряде европейских государств приняты хартии о предоставлении публичных услуг.

Теории, объясняющие оказание публичных услуг, часто объединяются под концепцией «сервисного государства». Эта концепция распространилась в России вместе с проведением административной реформы в начале 2000-х гг., когда услуги применительно к функционированию государства сначала появились в актах программного характера, а затем и в нормативных правовых актах.

Багдасарян В.Э.

В связи с постановкой задач модернизации России особого осмысления требует феномен сервиса. С его развитием сегодня связываются перспективы грядущего мироустройства. Именно сервису отводится основная роль в утверждении модели постиндустриального общества. Сегодня идея о формировании нового типа общества – сервисного типа прочно вошла в актуальный общественный дискурс. Смена технологических укладов, действительно, не может не привести к экономическому, социальному и даже культурному переустройству. Ощущение перемен находит преломление в различного рода футурологических концепциях. Наиболее популярной из них по-прежнему остается теория «постиндустриального общества».

Предположим, что Россия действительно изберет постиндустриализм основным ориентиром своего стратегического целеполагания. Как отразится это на жизнеспособности страны? В представленном исследовании предпринимается попытка оценить риски и угрозы применения к России рецептуры постиндустриального развития и сервисизации.

Сервисное государство

Сервисную парадигму сейчас предлагается некоторыми адептами глобальной сервисизации взять за основу государственного реформирования. Основная идея заключается в утверждении принципа услуги как основного ориентира деятельности чиновника. Но применимо ли это к специфическим условиям России?

В качестве преамбулы к рассмотрению проблем реформы государственного управления через призму сервиса целесообразно привести сопоставление ментальных различий двух моделей образования. Так, в рамках американской образовательной системы бинарная связка преподаватель-студент трактуется в качестве взаимоотношений агента и клиента. Идеология их коммуникационной зависимости, по существу, определяется условиями найма. На этой основе выстраивается концепция образовательного сервиса.

Восточная модель образования предполагает принципиально иной характер взаимоотношения субъектов процесса обучения. Преподаватель и студент в ней маркируются в качестве учителя и ученика. При такой идентификации на первый план выходят идейно-духовные основы обучения. Не студент нанимает преподавателя, а преподаватель выбирает себе достойного ученика. Какая модель лучше? – это вопрос аксиологических предпочтений. Но, по меньшей мере, можно констатировать наличие парадигмальной инвариантности выстраивания образовательных систем.

Тоже в равной степени относится и к государственно-управленческому моделированию. Для современных западных сообществ характерна идеология сервисной модели государства. Институты государственной власти выступают в данном случае в качестве агентов, а граждане – клиентов. Однако такая модель противоречит всей традиции развития государственности в России. Неудача реформы государственного управления 2003 – 2004 гг. во многом объясняется экстраполяцией применительно к специфическим российским условиям элементов чужеродной управленческой системы.

Для России сервисная модель государственности функционально не подходит. Государство в ней не может ограничиваться функцией обслуживания граждан. На него исторически возлагается, в частности, задача развития промышленного и аграрного производства, которое на Западе переложено на плечи «третьего мира».

Идентификация государства в качестве агента соотносится с идеологическим полем теории общественного договора, Однако она, как известно, не исчерпывает существующее многообразие версий генезиса государственности. (См. рис. 1). Теория общественного договора преломляется через вполне определенный социокультурный контекст развития западной цивилизации. Исторически она выстаивалась на основе протестантского и пантеистического мировоззренческих компонентов.

Православное понимание государственности с теорией общественного договора принципиально не сочетаемо. В соответствии с традициями православия праведное государство строится не снизу вверх, а сверху вниз. Оно есть земная проекция Царствия Небесного. Божественная харизма доводится через высшие институты государственной власти до низовых общин верующих. Православный государь (вообще христианский правитель) не может в принципе быть агентом.

Идеологеме сервисного государства противоречит и органическое понимание его в качестве «большой семьи». Агент-клиентные отношения для выстраивания семейных связей естественно не применимы.

Рис.1. Религиозные парадигмы моделей государственности. Сервисное государство как проекция протестантского религиозного типа

Идеология сервисного государства находится в резком диссонансе со всем историческим опытом развития государственности в России. Не социальные и технологические сдвиги вызывали в ней к жизни управленческие реформы, а сами реформы определяли вектор социальных и технологических инноваций. Государство являлось главным катализатором происходящих в обществе перемен. Поэтому функциональное назначение государственной власти в России принципиально иное, нежели на Западе.

Принципы построения государства сервисного типа противоречат также социальной структуре российского общества. Общественная система в России сохраняет де-факто иерархическую природу, что не позволяет применить к ней идеологию моделирования сервисной государственности. Для иерархических сообществ модель государства-агента попросту лишена смысла.

В России государственный чиновник есть начальник, но никак не агент. Отношения начальник – подчиненный составляют базовый принцип российского управленческого функционирования, имеющие под собой глубокие ментальные основы. Поэтому чтобы хотя бы гипотетически рассчитывать на успех реализации реформ по формированию в России государства сервисного типа надо первоначально произвести инверсии на уровне менталитета.

Моральная привлекательность сервисной государственности также весьма сомнительна. Статус агента определяются вступлением его в отношения найма. Соответственно, и государство – агент также нанимаемо. Оно служит тому, кто платит. Такой подход таит в себе потенциальную угрозу для национальной безопасности. Феномен государственного компрадорства в данном случае весьма вероятен.

Неуспех реформы 2003 – 2004 гг., как и других подражательных по своему характеру преобразований последних лет, был, таким образом, предопределен. Задача управленческой оптимизации делает необходимым выработку для России собственной государственной идеологии, основанной на учете специфичности ее развития.

Сервисный концепт не применим в полной мере и к модели государственного управления сложившегося в странах Запада. Функции государства далеко не ограничиваются задачами оказания услуг населению. Оно не только реализует интересы социума, но и само ставит перед ним стратегические ориентиры, организует на свершения. Государство ведет народ, а не только обслуживает его потребности. При необходимости оно даже прибегает к насилию. Понятно, что государственное принуждение под категорию государственных услуг не подпадает.

Сервис является весьма важной сферой общественного бытия. Однако он не распространяем на все бытие. Должны существовать естественные ограничители сервисизации, и в частности, к такого рода несирвисизуемым нишам относится институт государства.

Роль государства в современной системе рыночной экономики не ограничивается сервисными компетенциями. Предполагается не просто эксцессное вмешательство в экономику при чрезвычайных ситуациях, а активное, пусть и опосредованное, управление экономическими процессами.

Традиционно с позиции экономической теории функции современного государства определяются следующим образом:

1. правовое обеспечение;

2. организация денежного обращения;

3. производство общественных благ;

4. минимизация трансакционных издержек эксплуатации экономической системы в целом;

5. антимонопольное регулирование и содействие развитию добросовестной конкуренции;

6. оптимизация влияний внешних факторов – снижение негативного эффекта и усиление позитивного воздействия согласно национальным политико-экономическим интересам;

7. перераспределение доходов в обществе;

8. поддержание оптимального уровня занятости;

9. проведение региональной политики выравнивания уровней жизни территорий;

10. реализация национальных интересов на международной арене .

Наличие регулирующей управленческой миссии государственной власти по отношению к рыночной экономике признается ныне даже на уровне ведущих монетаристских структур мира. К ним, например, относится Всемирный банк, который в Отчете о мировом развитии 1997 г. представил список непременных функций государства в современных условиях экономического развития. В противоречии с концептом саморегулирующегося рынка определялись сферы, неподвластные рыночным механизмам. Говорилось даже о видах противодействия стихийности рынка. Все это далеко не исчерпывается понятием государственные услуги. (См. табл. 1) .

Табл. 1. Функции государства в условиях рыночной экономики.

Функциональная степень сложности	Сферы неэффективности рыночной саморегуляции	Функции государства
I . Минимальные функции	Обеспечение общественной пользы	Оборона, законность и правопорядок
		Макроэкономическое управление. Общественное здравоохранение.
	Защита беднейших слоев населения	Программы по борьбе с нищетой. Помощь пострадавшим от различных бедствий
II . Промежуточные функции средней степени сложности	Преодоление внешних эффектов	Начальное образование. Защита окружающей среды.
	Регулирование монополий	Коммунальная сфера. Антимонопольная политика. Регулирование полезности.
	Преодоление факта, несовершенной информации	Страхование от неопределенности (здоровья, жизни, пенсионного обеспечения) Финансовое регулирование защита прав потребителей
	Обеспечение социального страхования	Перераспределение пенсий. Семейные пособия. Пособия по безработице.
III . Функции активного вмешательства	Координирование частного сектора	Развитие рынка. Координация инициатив.
	Перераспределение	Перераспределение активов.

Постиндустриальные тренды и экономический кризис: постиндустриализ как путь к катастрофе

Популяризация теории постиндустриального общества России имеет все основания, чтобы стать предметом изучения со стороны органов государственной безопасности. Постиндустриализм представляет собой особого рода «стратегическую ловушку». Принятие его на вооружение в качестве ориентира государственного целеполагания может иметь самые разрушительные последствия. Практически постиндустриализм означает разрушение связанного с отраслями реального производства фундамента экономики. Лишившись фундамента, дом неизбежно рухнет. При этом под его руинами окажутся погребены и отрасли сервисных направлений. Жизнь за счет виртуальных сфер экономики, аккумулируемых в понятии сервис – опасная иллюзия. Кто будет против развития услуг связи? С ним, действительно, связываются сегодня перспективы инновационной динамики. Но связь без наличия материальных средств связи не возможна. А это значит, что она не возможна без соответствующего промышленного производства. В то же время субъекты выстраиваемых через каналы связи коммуникаций должны, как минимум, потреблять продовольствие. А это определяет необходимость наличия сельского хозяйства. Демонтируем аграрное или индустриальное производство, исчезнет и функционально производный от них сервис. Так собственно исторически и происходило. Многие из фиксируемых в истории цивилизационных и страновых катастроф соотносились с процессом сервисизации экономики. Данная реструктуризация определяла, в частности, эрозию древнеримской системы хозяйствования периода упадка. Образовавшиеся на осколках империи раннесредневековые варварские королевства вновь переориентировались от приоритетного развития сферы услуг к модели экономики аграрного типа.

Особого внимания применительно к идеологеме перехода к «постиндустриальному обществу» заслуживает тема глобальных экономических кризисов. Очередная волна депрессии поразила мировую экономику. Является ли постиндустриальная рецептура развития гарантией преодоления депрессивного состояния? Ввиду того, что кризис 2008 г. – далеко не первый в мировой истории, такое соотнесение целесообразно провести в ретроспективной проекции протекания кризисных процессов. Для рассмотрения было взято 28 кризисов двух последних столетий: 1825 г. (Англия), 1836-1837 гг. (Англия, США), 1847 г. (Европа, Северная Америка, Китай), 1857 г. (мировой), 1866 г. (Англия, Франция), 1873 г. (мировой), 1882 г. (Франция, США, Англия), 1890-1893 гг. (мировой), 1900-1903 гг. (мировой), 1907 г. (мировой), 1920 г. (мировой), 1929-1933 г. (мировой), 1937-1938 г. (мировой), 1948-1949 гг. (мировой), 1953-1954 гг. (мировой), 1957-1958 гг. (мировой), 1960-1961 гг. (США, Англия, Канада, Япония), 1966-1967 гг. (Западная Европа, Япония), 1973-1975 гг. (мировой), 1979-1982 гг. (мировой), 1990-1993 гг. (мировой), 1994-1995 гг. (Мексика, Аргентина), 1997 г. (Восточная Азия), 1998 г. (Россия, некоторые страны Восточной Европы), 1999 г. (Бразилия), 2001-2002 гг. (США, некоторые западные страны), 2001-2002 (Аргентина), 2008-2010 гг. (мировой) . Буквально говорить о теории «постиндустриального общества» применительно к контексту девятнадцатого, да и первой половины двадцатого столетий, безусловно, не корректно. Однако само направление переориентации от товарно-производящих отраслей к третичному сектору экономики уже тогда являлось актуальным вызовом развития.

Вывод из проведенного анализа состоит в том, что постиндустриалистские ориентиры (и их исторические модификации) не только не выводят из состояния депрессии, но являются ее непосредственной причиной. Следуй по лекалам постиндустриализма, переориентируйся от реального производства к виртуальному – и кризис непременно произойдет. В большинстве рассматриваемых случаев кризисный процесс начинался именно в третичном, сервисном секторе. Детонирующий сбой происходил, прежде всего, в наиболее аккумулятивных по отношению к фиктивному капиталу отраслях торговой и финансовой деятельности. Всякий раз при реконструкции источников кризиса обнаруживается непомерно разросшаяся спекулятивная компонента экономики. Как раковая клетка она поражала в итоге весь экономический организм, парализуя его основные функции. Спекулятивность, причем, могла выдаваться за инновационность. Образ инноваторов, двигателей прогресса примерялся в частности в XIX веке по отношению к колониальному купечеству.

Начавшись в третичном секторе экономики, кризис далее переходил на сферы реального производства. Глубина кризисного поражения определялась именно в этих отраслях. При всех рассматриваемых кризисах страдала в наибольшей степени сфера промышленности. Показатели ее падения оказывались в отраслевом сопоставлении наивысшими. Напротив, в периоды подъемов самые высокие темпы роста фиксировались в индустриальном производстве. Это лишний раз доказывает, что именно с состоянием промышленности связывается, прежде всего, общее экономическое и социальное благополучие. Промышленность выступала платформой экономики, на основе которой выстраивались сопутствующие сервисные ниши. Она являлась и продолжает являться сегодня своеобразным локомотивом экономического развития.

Иллюстративно выглядит соотнесение экономических кризисов с трансформацией структуры ВВП у лидера мировой системы капитализма – Соединенных Штатов Америки. Наиболее значительными, по своему разрушительному воздействию на американскую экономику, стали, как известно, кризисы 1920, 1929-1933, 1957-1958, 1960-1961, 1973-1975, 1979-1982 и 2008-2010 гг. Самым катастрофичным однозначно считается период «великой депрессии» 1929-1933 гг. Многие эксперты предрекают сегодня об аналогичных по масштабу последствиях современного кризисного периода. Наложение сетки кризисов на динамику удельного веса сферы услуг в американской экономике позволяют обнаружить устойчивую зависимость данных процессов. Кризисные ситуации выражались в структурной динамике падением доли промышленности и повышением сервиса. При этом рост совокупного ВВП находился в траектории понижения, указывая, тем самым, на парадигмальную роль индустриального производства. Наиболее стремительное возрастание удельного веса сервисных отраслей приходится на самый катастрофичный период - «великую депрессию». Процесс сервисизации прослеживается по американской экономике уже в 1920- е гг. «Великая депрессия» явилась логическим итогом данного тренда переструктуризации. Новый экономический подъем США, напротив, точно совпал с понижением доли сервиса и повышением индустриальной составляющей. Кризис 2008 г., как и кризис 1929 г., разразился после длительного периода долевого роста сервисного компонента американской экономики. Аналогии – очевидны. (См. рис.104) .

Закономерности, прослеживаемые по отношению к экономике США, подтверждаются и на статистических материалах других стран. В нашем распоряжении имеются, в частности, данные Б. Митчелла по доле сферы услуг в ВВП Канады. И вновь периоды кризисов совпадают с динамикой сервисизации экономики. Три крупнейших для Канады кризиса первой половины 1930-х, 1957 и 1973 гг. – точно соотносятся с катализацией долевого роста сервисного компонента. (См. рис.2, 3) .

Рис. 2. Доля услуг в ВВП США, в %

Рис. 3. Доля услуг в ВВП Канады, в %

Аналогичные выводы следуют из анализа феномена американских кризисных циклов. Имеющиеся в нашем распоряжении статистические данные позволяют оценить факторное значение промышленности в подъемах и спадах экономики США. На стадиях падения совокупного американского ВВП, падение промышленного производства было наиболее стремительным. Напротив, в фазах подъема прирост в сфере промышленности имел заметно опережающие по отношению к остальной экономике темпы. (См. рис.4) .

Рис.4. Соотношение динамики роста совокупного ВВП с динамикой роста ВВП в сфере промышленности в экономике США (1945-1975 гг.), в %

Теория «постиндустриального общества» как «стратегическая ловушка» для России

Когда Д. Белл приступил в 1950-е гг. к разработке концепта «постиндустриального общества» ничто, казалось бы, не давало к тому оснований. Запад испытывал очередной индустриальный подъем. Гонка вооружений обусловливала приоритетность развития ВПК, а он был напрямую связан с соответствующими отраслями промышленности. Белловская футурологическая проекция не являлась производной от существующих экономических трендов.

Важна в данном случае констатация хронологической последовательности. Вначале выдвигается концепция постиндустриализма и только затем осуществляется видимая реструктуризация экономики Запада. Что это – гениальное предвидение? Возможно и так. Но не менее вероятностен - проектный характер разрабатываемой теории. Новой геополитической реальностью на тот момент стал распад мировых колониальных систем. На карте мира одно за другим появлялись самоопределившиеся государства. Возникла реальная угроза потери Западом положения мировой метрополии. Тогда на смену колониализму приходит модернизированная модель неоколониального управления. Постиндустриализм и неоколониализм возникли фактически одновременно. Собственно, постиндустриальная теория и служила прикрытием неоколониальной практики. Она фактически обосновывала право Запада на более высокие стандарты жизни. После выдвижения постиндустриального концепта инициируется активный процесс вывода реального промышленного производства в страны третьего мира. Это было необходимо не только с точки зрения рентабельности (дешевизна рабочей силы), но и в геоэкономическом смысле. Выводя индустрию в третий мир, Запад обеспечивал его новую экспортную привязку к метрополии.

Еще одна скрытая сторона теории «постиндустриального общества» определялась контекстом «холодной войны». Советский Союз, как известно, сделал основную ставку на развитие индустриального сектора экономики. Индустриализация страны преподносилась в качестве главной экономической задачи. Теория постиндустриализма подсказывала совершенно иные стратегические ориентиры. Удивительным образом ее вброс в мировое информационное пространство совпал с изменением траектории мировой историмческой гонки между СССР и США. Советский Союз с начала индустриализационного рывка последовательно сокращал свое отставание от Соединенных Штатов по совокупным объемам промышленного производства. К началу 1960- х гг. этот разрыв был минимальным. Сохранение существующих на тот момент трендов означало бы, что СССР обходил в течение десятилетия США. И тут – происходит нечто. Темпы промышленного роста в США резко возрастают, тогда как в СССР (РСФСР) происходит соответствующее торможение. На постсоветском этапе показатели роста промышленности в России и вовсе приобретают отрицательное значение. США, между тем, продолжают увеличивать обороты промышленного производства.

Случайны ли такие совпадения? Экономическая политика сегодня подразумевает не только целевое инвестирование собственной экономики, но и подрыв экономики конкурентов. Одним из приемов в этой борьбе является дезинформация, выражающаяся, в частности, в подсказке ложных стратигем развития. По-видимому, такой стратегической ловушкой и явился концепт постиндустриального общества.

Далеко не все страны, подобно России, подпали под обаяние постиндустриалистского концепта. Один из главных геоэкономсических вызовов современности состоит в «атаке неоиндустриалов». Ряд прежде перифкрийных стран избрали своим ориентиром ту самую стратегию форсированного индустриального развития, на которую в свое время ориентировался СССР. Россия отказалась от нее в пользу приманки постиндустриализма, тогда как другие с успехом применяют ее в мировой экономической гонке. (См. рис.5) .

Рис. 5. Доля России в мировом промышленном производстве, в %

Деиндустриализация постсоветской России: посиндустриализм или деградация

Распад СССР хронологически четко соотносится с процессом сервисной трансформации. Все произошло в точном соответствии с рецептурой постиндустриального перехода. Доля занятых в сфере услуг резко возросла, тогда как в промышленности и строительстве стремительно снизилась. Прослеживается при этом три различных по динамике изменеий этапа. В позднесоветский период услуги, по аккумуляции экономически занятого населения, постепенно догоняют промышленность и в 1980-е гг. получают незначительный перевес. Трансформационный процесс на этом этапе шел крайне медленно. Но уже тогда, сев на иглу нефтяного экспорта, Советский Союз фактически отказался от необходимого для него нового индустриального рывка. На втором этапе – в 1990-е гг. процесс деиндустриализации экономики России приобрел революционный характер. Это были, по-видимому, самые высокие за всю историю мировой экономики темпы сервисной трансформации. Деиндустриализационный пафос 1990-х выразился даже в незначительном повышении удельного веса в структуре занятости сельского и лесного хозяйства. Постиндустриализм удивительным образом выродился в России в экономическую и социальную архаизацию. На третьем этапе – в 2000-е гг. темпы сервисной трансформации несколько снизились, однако сам вектор деиндустриализации остался неизменным. (См. рис.6) .

Рис.6. Среднегодовая численность занятых в экономике России, в %

По аналогии с «бешенными темпами коллективизации», применительно к 1990-м гг. уместно говорить о «бешенных темпах сервисизации». (См. рис.7) . Еще в 1990-ом году доля товаров в ВВП России почти вдвое превосходила долю услуг. Не прошло и двух лет как все принципиально изменилось. Уже в 1992 г. удельный вес услуг был выше. За два года доля товарного производства снизилась на 14,3 %. Новая максимизация долевого значения сервиса приходится на 1998 год – время дефолта. Случайно ли это? Развитие по постиндустриальным лекалам обернулось для страны системной катастрофой. Стоит ли в очередной раз наступать на те же грабли?

Рис.7 . Структура производства валового внутреннего продукта в России в период трансформации 1990-х гг., в %

Показательны изменения, произошедшие в структуре занятости населения. Еще в 2000 г. больше всего россиян было трудоустроено в сфере обрабатывающего производства, на второй позиции находилось сельское хозяйство. Теперь первую строчку занимает направление торговля и ремонт. По доле торговцев и ремонтников Россия превосходит сегодня любую из западных стран. Помимо обрабатывающего производства и сельского хозяйства, снизили свое долевое значение: добыча полезных ископаемых; производство и распределение электроэнергии, газа и воды; образование. Наряду со статьей торговли и ремонта, возрос удельный вес в структуре занятости: финансовой деятельности; операций с недвижимым имуществом, аренды и предоставлений услуг; строительства; гостиниц и ресторанов; транспорта и связи; государственного управления; предоставления коммунальных, социальных и персональных услуг. (См. рис.8) . Происходило, таким образом, за некоторыми исключениями, усиление позиции тех направлений, которые Л. Ляруш относит к сферам концентрации фиктивного капитала. Россияне стали больше торговать и заниматься финансовыми операциями, но при этом меньше работать над производством реальных товаров в промышленном и аграрном секторах.

Рис.8. Структура занятости в российской экономике, в % к совокупной занятости

Повышение доли сервиса в ВВП и структуре занятости социума, само по себе не означало развития отраслей услуг в абсолютных статистических показателях. Основной удар распад СССР нанес по сектору промышленности. Но разрушение базового для экономики сектора повело разрушение и других производных от него отраслей услуг. За исключением по сути одного – финансового направления. Вошедшие в обиход в постсоветский период достаточно широкое понятие сервис нивелировало более частную проблему бытового обслуживания населения. Результатом этой нивелировки явился парадокс разновекторной динамики указанных показателей. В то время как финансовые потоки в сфере сервиса неуклонно возрастали, бытовые услуги в общей структуре сервисной деятельности столь же устойчиво сокращались. (См. рис.9) .

Рис.9. Бытовые услуги в структуре платных услуг населению в РФ, в %.

Мировой ориентир - неоиндустриализм

Концепт о постиндустриальном пути развития выстраивается на апелляции к универсальному мировому опыту. России предлагается идти по тому пути, по которому движется большинство государств мира. Предположим, действительно, что универсальная рецептура успешности существует. Но правильно ли отождествлять этот путь со стратегией постиндустриализма. Проведенный страновый анализ по критерию роста добавленной стоимости в сферах промышленности и услуг позволяет утверждать о неоиндустиальном векторе развития современного мира. В большинстве наиболее динамично развивающихся экономик четко фиксируется тенденция роста добавленной стоимости в секторе индустрии и снижения (или стагнации) в секторе услуг. (См. рис.10.) . Вектор уменьшения в сфере промышленности имеет вполне определенную геоэкономическую локализацию. Наличие его обнаруживается только по трем категориям стран – 1. золотомиллиардный Запад, 2. Тропическая и Экваториальная Африка, 3. Россия. К западной или африканской модели ближе по своей природе российский случай деиндустриализации? Ответ – очевиден.

Рис.10. .Добавленная стоимость в сферах промышленности и услуг по регионам мира, % ВВП

О том, что «бешенная сервисизация» являлась тривиальной деградацией экономики, свидетельствует тенденция наметившегося по ряду постсоветских республик тенденция «промышленного отката». Как только экономическое падение прекратилось, перейдя в фазу роста, доля добавленной стоимости сектора промышленности в ВВП соответствующих государств начала постепенно возрастать. Чем увереннее восстанавливала свои позиции сфера индустриального производства, тем выше оказывался рост экономики. Напротив, там, где траектория упадка не была остановлена, происходило дальнейшее сокращение значимости сектора промышленности (среди них – Молдова, Киргизия, Таджикистан). Следовательно, деиндустриализация 1990-х гг. являлась не переходом к новому постиндустриальному укладу, а разрушением связанных преимущественно с индустриальным сектором базовых потенциалов постсоветских экономик. (См. рис.11) .

Рис. 11. Добавленная стоимость в сферах промышленности в экономике постсоветских государств, % ВВП

Модель периферийного капитализма модель и постиндустриальная анклавизация в России

Принципы функционирования современной России всецело и четко описываются довольно известным историческим феноменом –периферийный капитализм. Для проверки данного утверждения были взяты признаки, которые присутствуют во всех учебниках при описании характерных черт стран данного типа. Далее оценивалась степень их применимости к современному российскому государству.

Какие это признаки?

Во-первых, основные инфраструктуры развитости периферии связаны с территориями, находящимися во внешнем мире. Применительно к России эта инфраструктура очевидно. Речь, понятно, идет о нефтегазовом комплексе. Остальная территория при такой модели находится в архаизированном состоянии. До ее состояния собственно никому и нет дела. Будучи не нужна метрополии, она не развивается, а то и деградирует.

В постсоветский период произошла переориентация России от собственных экономических запросов на обслуживание внешнего потребления. Сегодня доля торговли в ВВП страны составляет более трети от его общего объема. Достаточно сравнить с Соединенными Штатами Америки, где удельный вес экспорта в валовом внутреннем продукте – лишь 11 %. Примерно столько же было в СССР – в районе 10 %. Сейчас же многие российские регионы больше торгуют с иностранными государствами, нежели внутри страны. Они, таким образом, оказываются ориентированы в большей степени не на Россию, а на внешний мир.

Второй признак периферийности – это моноспециализированность. Экономическая устойчивость страны связана с наличием широкого спектра отраслей. Главным соображением здесь выступает принцип национальной безопасности. В колониях – по-другому. Там получают развитие - одна, максимум две отрасли, наиболее рентабельные с точки зрения взаимодействия с Центром. И опять-таки эти отрасли применительно к российскому случаю достаточно хорошо известны. Дискурс о путях модернизации России идет по сути дела в рамках периферийной парадигмы. Суть номинируемых предложений сводится к следующему. Давайте откажемся от модели экспортной республики и будем обеспечивать мир (т.е. Запад) сельскохозяйственной продукцией. Другие ставят вопрос иначе - давайте торговать оружием и в этих целях развивать ОПК. Но периферийная парадигма при этих вариантах остается неизменной. Для ее смены нужна принципиально иная постановка вопроса - давайте ориентироваться не на внешний мир метрополий, а на внутренние потребности и проистекающие из них собственные задачи развития.

Третий признак периферийного устройства – социальная анклавизация. В странах периферии существуют, как правило, территориальные анклавы благоденствия, диссонирующие по своей развитости с остальной страной. Эти анклавы связаны с элитой, включенной в международную элитарную сеть. Такой территориальный анклав относительного благоденствия в России хорошо известен – это Москва. Москва - остальная Россия – типично колониальная ситуация регионального раскола.

В самих регионах есть такие же анклавы развитости на фоне общей люмпенизированной пустыни провинции. Как Москва связана с Центром - западным миром, так они связаны с Москвой. Их относительное благоденствие определяется включенностью в низовые структуры столичного капитала. Реализована типичная схема, характерная для центр-периферийного устройства.

Следующий признак колониальной системы – выстраивание модели управления по принципу «разделяй и властвуй». Этнические группировки и этноплеменные структуры поддерживаются по отношению друг к другу в состоянии перманентного конфликтного напряжения. И такая система может постоянно взорваться. Сохранение в России модели федералистского национально-территориального устройства дает широкие возможности для проведения колониальной политики. Имеется механизм провоцирования этнических конфликтов едва ли не по всей территории Российской Федерации. Посмотрите на Северокавказский федеральный округ – чем не структура для отделения Кавказа от России?

Сопутствующим признаком периферийной модели определяется также наличие криминальных анклавов. Достаточно вспомнить Китай в периоды опиумных войн: торговля оружием, торговля наркотиками, торговля людьми. Попытки местных властей по проведению декриминализации приводят к жесткой отповеди со стороны метрополии, имеющий свой интерес в криминальных потоках. Такого рода криминализованные территории в Российской Федерации тоже хорошо известны.

Таким образом, случайно или нет, все основные признаки территориального развития современной России точно совпадают с описанием центр-периферийной модели функционирования.

Постиндустриализм в России стал прикрытием политики анклавизации. Москва сегодня не просто сервисная столица страны. По аналогии с природой международного отраслевого разделения, сверхконцентрация услуг в Москве является оборотной стороной финансовой обескровленности провинции. (См. рис.114). При 7,4 % проживающего в столице российского населения, она потребляет по отдельным видам сервиса более 40 % общего объема платных услуг (услуги культуры и услуги правового характера). Причем доля потребления Москвы, по сравнению с уровнем 1990-х гг., возросла фактически по всем (за единственным исключением) сервисным номинациям. (См. рис.12) .

Рис.12. Объем платных услуг населению в РФ по субъектам Федерации

Рис.12. Доля Москвы в платных услугах населению в РФ, в %

Постиндустриализм и национальная безопасность

Принятие постиндустриального концепта развития содержит прямые угрозы для национальной безопасности. Основу ВПК во всех странах составляет, как известно, индустриальное производство. Развитие сервисных отраслей, таких, как, к примеру, связь производно от этого базиса. Государственная власть должна отдавать себе отчет в том, что деиндустриализация объективно ведет и к свертыванию сферы вооружения. Напротив, при росте промышленного производства, растет соответствующими высокими темпами производство военной техники. Не случайно, война рассматривалась традиционно как лучший способ выхода из кризиса. Перспектива масштабного военного конфликта диктовала необходимость перенаправить финансовые ресурсы в сферу военной промышленности. Она же тянула за собой и иные отрасли индустриального производства. Запуск промышленности означал применительно к социальной сфере минимизацию безработицы. Кризисное состояние экономики в результате оказывалось преодолено.

В 1990-е гг. в большинстве стран мира наблюдалось сокращение расходов на оборону в процентах к ВВП. Вероятно, сказывался эффект окончания «холодной войны». Одновременно вновь актуализировалась тема постиндустриального перехода. Но все это уже в прошлом. Сегодня вновь по наиболее значимым геополитическим субъектам мира (за исключением тех, которые находятся под военным защитным колпаком других держав) фиксируется рост удельного веса расходов на оборонные нужды. (См. рис.13) . Мир интенсивно вооружается. К чему он готовится? Грянувший в 2008 г. финансовый кризис, по аналогии с прежними кризисными периодами, катализировал дискурс о перспективах новой глобальной войны. Принятие постиндустриалистского концепта в этих условиях, мягко говоря, недальновидно.

Рис.13. Расходы на оборону по ряду стран мира, в % к ВВП

Фантом «экономики знаний»

А как же, может возникнуть вопрос, когнитивная экономика, общество знаний? Такого типа экономики и общества – один из идеомифов постиндустриалистской теории. Действительно, никто ведь не будет выступать против повышения роли знаний. Звучат призывы, что будем жить не за счет продажи нефти, а за счет продажи знаний. Но производя одни лишь знания, долго не проживешь. В ведущих странах Запада внутренние расходы на исследования и разработки не достигают и трех процентов от ВВП. Бесспорно больше, чем в России, но для характеристики соответствующих хозяйственных систем в качестве экономики знания – явно недостаточно. К тому же за 2000-е гг. эта доля в западных странах фактически повсеместно снизилась. Повышение ее произошло в неоиндустриальных странах Востока. Но в данном случае важно, что принципиального скачка к когнитивной экономике в мире не обнаруживается. (См. рис.14) .

Рис.14. Внутренние расходы на исследования и разработки (в процентах к ВВП), %

Жить за счет экспорта знаний – опасная иллюзия. В мировом экспорте, также как и в экспорте номинированных стран постиндустриалов, доля интеллектуального продукта минимальна. По-прежнему промышленные товары имеют в мировой торговле однозначную доминацию. (См. рис. 15, 16, 17) .

Рис.15. Основные статьи мирового экспорта, в %

Рис.16. Основные статьи экспорта стран еврозоны, в %

Рис.17. Основные статьи экспорта в США, в %

Другое дело, что Запад убедительно лидирует по доле продаваемого высокотехнологического товара. Но это преобладание сложилось не сегодня, и удельный вес соответствующего компонента в торговой структуре остается неизменным. Более того, фактически по всем западным странам за период 2000-х гг. этот показатель даже снизился. (См. рис.18) . Какой уж тут постиндустриальный переход?!

Рис.18. Доля высокотехнологичных товаров в экспорте по странам мира, %

Возникновение иллюзий о вступлении в постиндустриальную фазу развития явилось следствием аберрацией близостью. Стремительность изменения жизни человека под влиянием научно-технических инноваций (мобильные телефоны, Интернет), создает впечатление о наступлении принципиально нового периода в человеческой истории. Однако обращение к научной и публицистической литературе прошлого позволяет утверждать, что такого рода ожидания не являются чем-то существенно новым в развитии общественной мысли. Наступление эры знаний провозглашалось и в шестидесятые, и в двадцатые годы ушедшего столетия. В 60-70 гг. XIX века материалистически ориентированная часть российской интеллигенции также провозглашала начало принципиально новой эпохи, в которой сознание человека освобождалось от пут идеалистической метафизики. Лейтмотивом эпохи Просвещения, в соответствии с указанным логотипом, являлось противопоставление наступающей эры разума и религиозного мракобесия.

По большому счету, экономика во все времена определялась парадигмой знаний. В конкурентной борьбе неизменно выигрывал тот, кто предлагал более технически и технологически совершенный продукт. Создание же такого продукта предполагало определенный познавательный приоритет. Не будет преувеличением сказать, что императивом экономики знаний определялась еще неолитическая революция. В этой связи противопоставление современной эпохи предшествующим фазам человеческого развития, как отрицание исторического опыта в качестве основы для ее понимания, представляется контрпродуктивным.

Проведенный анализ позволяет квалифицировать теорию постиндустриального общества не просто как ошибочную научную гипотезу. Содержательно это продукт совершенно другого свойства. Постиндустриальный концепт разрабатывался на Западе как стратегическая ловушка. Предполагаемой ее жертвой являлась Россия.

Литература

1. Bell D. The End of Ideology: On the Exhaustion of Political Ideas in the Fifties. N.Y., 1965; Bell D. The cultural contradictions of capitalism. N.Y., 1976; Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М., 1999.

2. http://www.statinfo.biz/Geomap.aspx?region=154&act=8943&lang=1

3. Mitchell B.R. International Historical Statistics: Europe, 1750-2000. New York, 2003.

4. Аникин А.В., Энтов Р.М. Механизм экономического цикла в США. М, 1978. С. 81.

5. Болотин Б. Мировая экономика за 100 лет // Мировая экономика и международные отношения. 2001. № 9; Мировая экономика: прогноз до 2020 года. М., 2007; Динамика российской и советской промышленности. М., 1929; Народное хозяйство СССР за 70 лет. М., 1987; Промышленность России: статистический сборник. М., 2000; Симчера В.М. Развитие экономики России за 100 лет: 1900-2000. Исторические ряды, вековые тренды, институциональные циклы. М., 2006. С. 134-136.

6. Государство в меняющемся мире. Отчет о мировом развитии. 1997. Всемирный банк. М., 1997. С. 33; Фукуяма Ф. Сильное государство: Управление и мировой порядок в XXI веке. М., 2006. С. 22-23; Перская В.В. Глобализация и государство. М, 2005. С. 121.

7. Гринин Л.Е. Глобальный кризис в ретроспективе: Краткая история подъемов и кризисов: от Ликурга до Алана Гринспена. М., 2010. С. 300-311.

8. Ларуш Л. Физическая экономика. М., 1997; Тукмаков Д. Уподобление Богу (Физическая экономика Ларуша как преодоление энтропии) // www.zavtra.ru.

9. Мир в цифрах – 2009. М., 2009.

10. Мировой опыт государственно -церковных отношений. М ., 1998

11. Перская В.В. Глобализация и государство. М, 2005. С. 120.

12. Платное обслуживание населения в России.2009: Стат. сб. / Росстат. М., 2009. С. 42, 60, 77, 130, 222, 242, 260, 315, 337, 345; Российский статистический ежегодник. 2009. Статистический сборник. М., 2009. С. 531-532.

13. Проблемы современного государственного управления в России. Труды научного семинара. Выпуск 3. Научный эксперт. М., 2006

14. Российский статистический ежегодник. 2001. Статистический сборник. М., 2001.

15. Российский статистический ежегодник. 2008: Стат. сб. М., 2008

16. Российский статистический ежегодник. 2009. Статистический сборник. М., 2009

17. Стариков Н. Спасение доллара – война. СПб., 2010.

Страны и регионы 2008. Статистический справочник Всемирного банка. М., 2009.